Историки обычно спрашивают: сколько лет прошло между разрушением Трои Геркулесом и Ясоном и разрушением Трои греками Агамемнона, а также какие короли правили в мире, когда произошли оба этих разрушения?
Не трудно сказать.
читать дальшеТола был судьёй сыновей Израиля, когда Геркулес , за LX лет до похода Агмемнона разрушил Трою. Королём Ассарды и Азии был Метралус. Королём Египта был Рамессес. Королём Сиггенды был Федус. Королём всех микенцев был Атриус мак Пелопс. Королём в Афинах был Тесиус мак Эги.
Агмемнон-же был королём всех греков, когда произошло второе и окончательное разрушение. Длинноволосый Самсон был тогда судьей в Израиле в конце правления Тутанесса и в начале правления Флеты. Турес был королём Египта. Полифитес был королём Сигенды. Мнестеус был королём афиненов.
Приам , младший из детей Ламидона, был ещё маленьким мальчиком, когда враги убили его отца и раззорили Трою. Он попал в плен вместе со своей сестрой Эссионой. Талемон тогда так полюбил Эссиону, что сделал её своей королевой, а она выкупила брата и подарила Геркулесу много сокровищ и драгоценностей, для того, чтобы троянское королевство передали Приаму, а не Анахису сыну Каписа сына Ассарага сына Ила и не брату Ламидона Итону сыну Ила, а также для того, чтобы Геркулес защищал Приама от людей, с которыми его отец обошёлся несправедливо. Геркулес внял просьбе Эссионы, отдал Трою Приаму и до конца своей жизни защищал его от всех преступных людей.
Когда Приам стал править троянцами, он взял себе в жёны Гекубу, дочь Кесса , короля Фракии и она родила ему много славных детей. Вот имена некоторых из них: Гектойр мак Приам, Дейфаейб мак Приам, Алаксандир мак Приам, Эленус мак Приам, Тройл мак Приам, Иликон мак Приам, Эссерус мак Приам, Анфимахус мак Приам, Политес мак Приам, Полидорус мак Приам, Эффнус мак Приам. Да три любимых дочери Приама: Кассандра, Полуксина и Елена.
Помимо упомянутых детей у него было ещё много других сыновей и дочерей. Как рассказывают книги, у негo было 50 сыновей и 50 дочерей.
Пока был жив Геркулес, охранявший Трою, Приаму было просто править страной.
Власть его была счастлива и спокойна. Много было у него светлого серебра, звонкого золота и прочих сокровищ. Жилища были надёжны и прочны, стены неприступны и высоки, дети здоровы и румяны, войска славны и отважны. Каждый троянец, бежавший в Азию из страха перед Геркулесом и разгромившими город греками, возвратился в Трою, услышав о новой славе. Приам-же отстроил Трою и не было в то время города прекраснее и просторнее. Ров был 60 локтей глубины, стены—60 локтей вышины. Протяжённость внутренних стен была 3000 локтей,а протяжённость внешних стен-- 6000 локтей.
Посреди города Приам построил королевские покои, а позади них соорудил святилище Йова и поместил туда изображение этого бога. Также спереди здания сделаны были расписные, разукрашеные светлицы для вождей и королей, для правителей и предводителей.
Затем, для дивного города сработали прочные, добротные ворота. Всего было семь ворот. Они назывались Антинорида и Дарданида, Илия, Шкела, Тимбрия, Трояна, Бория.
Славная столица, крепкая крепость, достойное дело! Прочны были расписные ворота, надёжны были каменные постройки, прекрасны были пёстрые полотнища знамён на боевых башнях!
Приам правил королевством мирно и спокойно, пока жив был Геркулес, охранявший его, ибо греки не осмеливались перечить Геркулесу. Не смел и Приам вредить грекам, хотя и желал им зла. 32 или 52 года Геркулес был здоров, а затем на него напал невыносимый недуг. И так страшно страдал Геркулес от терзавшей его тяжёлой острой боли, что не вынес своих мучений, велел зажечь огромный костёр и бросился в этот костёр ибо скорая смерть была ему милее мучительной медленной болезни. Так погиб Геркулес в этом пылающем пожарище и его сотоварищ и соратник Пилохтра похоронил его в горах Коэти.
Когда Приам узнал о том, что его друг и союзник , защитник и заступник умер, то он взглянул на славную свою столицу, на крепкие стены, надёжные ворота и прочные постройки её, на могучих мужей, отважных ратников и неисчислимых наёмников её, на грозных героев, стойких силачей и бесстрашных бойцов её, а также на победы прекрасных детей своих и тогда им завладели злоба, зависть и заносчивость, так что он не мог больше жить спокойно, не возобновив вражду с греками и не получив от них возмещения былого ущерба.
И Приам приказал мудрому мужу Антенору, человеку рассудительному и красноречивому отправиться для переговоров k королям и вождям греков-- былым соратникам Геркулеса, разрушителям и раззорителям, грабителям и губителям, победителям и поработителям Трои. Антенор должен был сказать им, что всё зло, которое они причинили Приаму, (т.е. раззорение его города, убийство его отца и двух братьев и пленение его сестры) должно быть теперь возмещено.
Однако, Приам готов простить все эти преступления и злодеяния, если ему без промедления и пререкания возвратят его сестру Эссиону.
С этим Антенор и покинул Трою по приказанию Приама. Вначале он направился в Магнессию, для переговоров с Пелиасом и пробыл у него три дня и три ночи.
Пелиас спросил у Антенора с чем тот пришёл и тогда Антенор рассказал ему о своём поручении т.е. о требованиях Приама, а именно о том, что раззорение города и убийство отца и двух братьев Приама должно быть теперь возмещено. Самым большим преступлением был, однако, захват сестры Приама Эссионы и, как бы не были велики остальные злодеяния, Приам готов простить их, если Эссиона будет освобождена.
Когда Пелиас услышал эти речи, то он страшно разгневался на Антенора. Он ответил , что нелепо, неразумно и неверно было троянцам являться в греческие края не испросив прежде дозволения греков, ибо троянцы причинили больше зла грекам, чем греки троянцам. И Пелиас велел Антенору покинуть его порт и убираться вон из его владений.
Антенор покинул тогда эту страну, распрощался с неприветливым краем и поднялся на свой корабль. Он прибыл затем к острову Саламана для переговоров с Талемоном и попросил его вернуть Эссиону её брату ибо не пристало дочери королевского рода оставаться при нём в неволе. Талемон же ответил, что не делал зла Приаму и не отдаст ему добычу оружия своего, ради вздорных разговоров и нелепых речей.
Тогда Антенор ушёл из его удела, удалился из его страны, оставил остров и покинул побережье. Троянцы взошли на корабль, подняли парус, взялись за вёсла, понеслись по морю и достигли вскоре Спарты, где правили Кастор и Пуллукс. Антенор сказал им, что прибыл от Приама для мирных переговоров и для освобождения Эссионы, ради мира и дружбы между греками и троянцами. Но Кастор и Пуллукс ответили, что не делали зла Приаму, пока его отец не обошёлся с ними преступно и несправедливо и что троянское посольство в Спарту было нелепым и неуместным. Кастор и Пуллукс приказали Антенору покинуть их город.
Тогда Антенор поплыл оттуда к острову Пилл, для переговоров с Нестором, и рассказал ему о причине своего прибытия. Нестор услышал эти речи и страшно разгневался на Антенора. Он принялся браниться и кричать: не слишком ли дерзко ведёт себя Антенор, явившись в земли греков без приглашения и предупреждения?
И когда понял Антенор, что не будет пользы от такого посольства, то взошёл он на свой могучий многовёсельный корабль и поплыл по солёным зелёным волнам и прибыл ко главному городу страны своей. В заботах, в тревогах, в тяжёлой тоске возвратился он к троянским берегам. И он предстал перед Приамом и поведал ему историю своего похода. Он рассказал обо всех обидах и оскорблениях, бедах и унижениях, которые претерпел в пути. Он сказал, что зла и позора, ссоры и раздора удалось бы избежать, если бы Приам не послал его за Эссионой к вождям греков. Ибо греки лишь насмехались и издевались над ним, когда он пришёл с предложениями о заключении мира и о возвращении Эссионы.(...)
Тогда Приамом были созваны на совет все его друзья и дружинники, все князья и советники, вожди и воеводы, полководцы и помошники. И к нему пришли Анахис, Энеас, Антенор и Улкаледон; Полидаманс, Панатус и Лампадес. Пришли и все сыновья Приама—дети его жён и подруг. И когда все они сошлись и собрались вместе, Приам рассказал им о посольстве Антенора, об оскорблениях, нанесённых греками всем троянцам и прежде всего—об унижении королей и правителей, вождей и предводителей Трои.
„Вот на что мне нужно ваше согласие“—сказал своим советникам Приам—„я хочу выступить на войну, повести полки в поход на Грецию: грабить и убивать греков, захватывать их богатства, отнятые ими у нас. Мы соберём большую добычу , а вместе с этой добычей вернём и Эссиону.“
Так говорил Приам, склоняя своих сыновей к выгодам войны. Гектойра, старшего сына, побуждал он к войне более прочих, ибо тот был лучшим воином во всей Азии: первым поединщиком, храбрым защитником, стойким в обороне, смелым в сече и сражении, проворным в наступлении и нападении, бесстрашным в беде и в бою.
И вот что ответил Приаму Гектойр:
„Хотел бы и я“—сказал он „выполнить всё, что ты мне приказываешь, пусть даже твоё повеление приведёт меня к погибели. Хотел бы и я отомстить за смерть моего деда и обоих отцовских братьев, отомстить за всё зло, которое нанесли греки троянцам, чтобы не похвалялись больше враги тем как побеждали и унижали нас. Но я опасаюсь, что мы возьмёмся за великое дело (т.е. объявим войну грекам) не имея на то ни сил ни средств. Наш позор только увеличится, если мы, двинувшись на запад, не покорим греческих берегов.
Вести войну против греков трудно: герои их грозны, войско их велико, бойцы их бесстрашны, вожди их воинственны, ратники их храбры, полки их победоносны. Греки и прочие народы Европы всегда умели биться и побеждать, нападать и наступать, воевать и сражаться, a племена Азии—люди мирные и простые, добрые и дружелюбные,-- нестойки и несмелы в борьбе, в битве и в бою. . Поэтому я не советую вам, троянцы, нападать на грозных греков—во всём мире нет бойцов равных им. Но я и не буду возражать против войны, чтобы вы не обвинили меня в малодушии ; я не буду больше спорить с вами и отговаривать вас от нападения.“
Алаксандир-же, сын Приама, очень хотел войны. Он убеждал троянцев собрать корабли и поставить его во главе похода на Грецию. Он говорил, что разобъёт греков и , одержав верх, востановит честь троянцев и счастливо и победоносно возвратится в Трою.
„Сейчас я объясню вам, почему я так желаю войны:“ – сказал Алаксандир.
„ Жил некогда во Фракии Румас мак Айакис, человек знатный, богатый и благородный. И взял он в жёны Тисидис, дочь Нерея и Доридис (это была такая нимфа) и в день их свадьбы устроен был большой пир. Йов, Апайлл и все остальные боги собрались на этом пиру, так -же как Йунанн, Уэнир, Менирв и прочие богини, кроме одной лишь Дискордии—её не пригласили на праздник, чтобы она не затеяла ссору. Дискордия очень обиделась, что её не позвали на пир. Она пошла в сад Испред, сорвала там золотое яблоко и сделала на нём такую надпись:“Hoc est donum pulherimae deae“, что значит: „Сей дар предназначается прекраснейшей из богинь на этом пиру.“ И она подкинула это яблоко в дом через дымоход, так что оно упало на пол на виду у всех пирующих. И вот яблоко поднимают и читают надпись нанесённую на него.
Между богинями Йунанд, Уэнир и Менирв сразу-же начался великий раздор и они попросили Йова расудить их. Йов же ответил, что не станет разбирать их просьбу, ибо он никого не хочет оскорбить своим решением. „Отправляйтесь лучше,“ сказал он „на гору Ида, к Алаксандиру мак Приаму , пусть он рассудит вас. И пусть вас сопровождает Меркуйр.“
„В это время“ сказал Алаксандир „я был на горе Ида. И вот я увидел, что ко мне идёт Меркуйр, в сопровождении трёх богинь: Йунанд, Уэнир и Минервы. Они рассказали мне эту историю и каждая женщина обещала наградить меня, если я признаю её превосходство над другими. Йунанд обещала мне императорскую власть над Азией. Менирв обещала, что я научусь всем ремеслам и всей мудрости человеческой. А Уэнир пообещала мне найти женщину, самую красивую во всей Греции и помочь мне вернуться вместе с ней домой. И тогда я присудил ей победу, ибо не было на белом свете никого прекраснее Уэнир. Я уверен, что если я отправлюсь в Грецию, то заберу обещанную мне женщину с собой, ибо Уэнир будет помогать мне.“
„Алаксандир говорил превосходно“—сказал Дефейбус мак Приам. „Давайте же снарядим корабли в поход на Грецию, победно захватим добычу и возвратим Эссиону!“
В ответ на эти речи Хеленус мак Приам произнёс такое пророчество: „Если Алаксандир заберёт с собой из Греции женщину, то греки последуют за ним, захватят Трою и предадут острию меча и копья всех её жителей от мала до велика.“ Тут Тройас мак Приайм, услышав предсказание Хеленуса разразился бранью и стал убеждать троянцев начать войну. „Нет правды в этом пророчестве“—кричал он.
Все желали объявить войну, оснастить корабли для похода на Грецию, и Приам внял воле своего войска и отправил сыновей своих, Алаксандира и Дейфаейва в Пениам: созывать отряды, собирать рати, снаряжать дружины для военного похода на Грецию с Алаксандиром во главе.
„Однако“ добавил Приам „больше всего о греках известно Антенору, ибо он объездил все их земли.“
„Да, мне известно всё“—отвечал Антенор. „Я всё разузнал о наших врагах и нет ничего , что осталось бы для меня тайным. Так вот: воины у нас смелее, поединщики наши проворнее, бойцы у нас храбрее, вожди наши благороднее, советники у нас мудрее, ратники наши отважнее, союзники у нас вернее, оружие наше надёжнее! Мы—первые воины во всей западной Азии.“
„Найдётся ли теперь среди вас,“ спросил Приам „хоть один честный человек, смелый советник, который был бы против похода на запад?“
Панатус мак Эофор, знаменитый и знатный предводитель дружины ответил на это Приаму коротко и спокойно: „Вот что говорил мне мой отец,“ сказал Панатус „час когда Алаксандир Троянский привезёт к нам жену из Греции, положит предел могуществу города и приведёт к погибели Трои. Ибо вслед за Алаксандиром с запада явится великое войско и предаст острию копья и меча мужей и жён, сыновей и дочерей троянских. Так не лучше ли выбрать процветание и мир и не разменивать свободу, согласие и спокойствие на раздоры, войны и тревоги?“
Но едва эти слова услышала толпа, как все разом закричали, что в таких речах нет никакого смысла, пусть лучше исполнится воля и желание Приама.
Тогда Приам поблагодарил советников за доверие и не стал распускать собрание, а разослал верных вестников по городам и весям: собирать полки и корабли, заготовлять запасы и припасы, для долгого похода. Гектойра-же он отправил в северную Фригию, снаряжать храбрые отряды суровых, свирепых северян.
Кассандра дочь Приама, узнав о выступлении войска предсказала его судьбу:
„Рать разгромлена, город горит, земли захвачены. Старым и малым—удары мечей. Гибель правителей и королей, королевичей и вождей, витязей и бойцов. В битвенном побоище, в страшном сражении суждена смерть всем воинам. Смерть их сыновьям и дочерям, смерть их отцам и матерям. Повержена славная столица!
Такова будет ваша судьба“—сказала Кассандра,“ если вы выступите на войну.“
„Нет правды в твоём пророчестве!“—закричали все. „Будем воевать!“
В эти дни Гектойр, прекрасный первенец Приама, беспечно и беспечально, бездумно и беззаботно бродил по улицам столицы и по городским рынкам. И вот однажды, зашёл он в некий дом, в котором с древних времён хранилось знамя Сатурна Счастливого. И увидел Гектойр это знамя, и осмотрел его и воскликнул:
„Что за дивное диво я вижу, что за чудное чудо?“
„О юноша,“-ответил ему благородный хранитель реликвии „ чему ты удивляешься? Ведь это знамя твоего предка, Сатурна Счастливого, --в суровых и страшных сражениях седой старины обрёл он его.
„Как хотел бы я поднять это знамя!“—молвил Гектойр. „Скажи, на наше ли счастье взовьётся оно вновь?“
„Воистину на счастье, о юноша,“—ответил хранитель. „Но я не в праве помогать тому, кто захочет завладеть им. Всецело положись на свою смелость и на силу своего духа.“
Боевой пыл, злой задор охватили тогда Гектойра. Он приблизился к знамени, прикоснулся к прочному древку и притянул его к себе, сорвав с перекрученых крючьев.И возликовали великие боги, и взвыли всюду воздушные демоны, когда Гектойр завладел заветным знаменем. Он-же вышел с ним на середину дома, сбросил с него чёрный кожаный чехол и, взвесив знамя в руке и осмотрев его, отложил в сторону, покуда не пришли ещё несчастья и невзгоды военного времени.
И когда это увидел хранитель, то он возблагодарил богов и вышел из дома и поведал обо всём Приаму мак Ламидону и доброму народу Трои. Сначала ему не поверили, но тут появился Гектойр со славным знаменем в руках.
Как играл им резвый Гектойр, как размахивал развевающимся знаменем! Крепко держал он древнее древко и то поднимал его вверх, то преклонял к земле.Воины Трои тогда возрадовались и возблагодарили богов. И в этот час на небе собрались дымные облака.
„Смотрите!“—закричали троянцы. „То боги явились к нам в облачном обличье! О зелёная земля среди бушующих волн потопа! О ратная слава необъятной Азии!“
Когда оснащены были корабли, когда подготовлены были полки, когда море стало спокойным и светлым и повеял попутный ветер—тогда настало время отправлять войско в далёкий поход.
Приам велел воинам выступать. Алаксандир поставлен был во главе всех войск и он назначил себе в помощь трёх вождей, то были Дефойв, Аэниас и воин Антенора Полидаманс—лучшие военные советники.
Приам приказал Алаксандиру путешествовать под видом троянского посольства, будто бы для возвращения Эсионы и заключения прочного мира и надёжного союза с греками.
Все воины сели на корабли свои и поплыли по широкому шумному морю Торриан. Дружно гребли достославные герои, умело управляли парусами моряки, и птицами полетели корабли, и заиграло грозное море высокими зелёными волнами и бурными белыми бурунами, заходило светлыми белопенными гребнями, заблистало хладным глянцем глади морской.
Двести кораблей бороздили безбрежный бескрайний простор.
В это-же время великий вождь греков Меналус мак Атри направлялся на остров Пилл для переговоров с Нестором. Меналус и его спутники увидели множество кораблей Алаксандировых и премного удивились величине войска и числу судов.“Не иначе как плывёт король или королевич.“—решили они. Меналус не пытался узнать о причине этого похода и каждый из вождей мирно проплыл мимо другого.
В те дни на острове Китерия устроен был большой праздник в честь Йунанд. На том-же знаменитом острове стоял и храм Уэнир (той самой богини). Так вот, во время этого праздника в гавани показались корабли Алаксандира. Местные жители увидевшие огромный флот были поражены его могучей мощью, числом гребцов, отвагой бойцов и величем вождей. Когда мореплаватели прибыли в порт, островитяне спросили их откуда они явились и кто их король и один человек из дружины Алаксандира ответил им так:
„Алаксандир мак Приам, сын короля Трои, направляется в Грецию с посольством
для освобождения сестры его отца Эсионы и для заключения мира и союза с греками. Плывём-же мы в Спарту, к Кастору и Пуллуксу.
Едва Елена дочь Леды, сестра Кастора и Пуллукса услышала о том, что Алаксандир прибыл в порт, она бросилась к холму возвышавшемуся над гаванью в коей остановились Троянцы. Ибо уже давно была влюблена в Алаксандира Елена, наслушавшись рассказов об этом светоче сражений и пламени победном:
Был этот воин славен смел и силён, весел велик и волен, добр, благороден и доблестен. Первый в беде и в бою, смелый в схватке и в сражении, побеждал он и в каждой игре, на каждом игрище. Витязи и вожди, князья и короли всего мира не могли с ним сравниться ни в борьбе ни в битве. Вся Европа знала о славных свершениях и дивных деяниях его. Все красавицы афинские были влюблены в него, все женщины и девушки, все княгини и королевы Греции томились , тосковали и изнывали от любви к нему.
Поэтому Елена поспешно взошла на крепостную стену над гаванью. Королева захотела воочию увидеть великого витязя, о коем доводилось ей лишь слышать.
Вот он сошёл на берег, чтобы встретиться с Еленой, пошёл в крепость на холме, что над берегом моря. Теперь эта крепость зовётся Еленой, а в то время там были храм и капище Апайлла, Деаны и Венеры. Великие жертвы приносили богам прихожане, как велел им языческий обычай.
И там, во храме, увидал Алаксандир Елену и сразу-же её возжаждал, ибо не было на белом свете девы милей, ласковей и желанней. С первого взгляда влюбился в неё троянский королевич.
В военной одежде, гордый и грозный, предстал он перед прекрасной царевной. Красивей всех витязей мира был Алаксандир. Широкая шёлковая туника, шитая золотыми нитями, украшеная золотой каймою, надета была на белое его тело, а поверх той туники был нарядный красный плащ, заколотый на груди. Тонкие туфли с золочёными застёжками облегали его ступни. Острый смертоносный меч с золотой рукоятью держал он в руке. Прекрасны были доспехи и наряды, оружие и наружность воина, вошедшего в крепость Елены. Вот вошёл он в покои, в коих была Елена и увидел её, а она увидела его. Озарённые светом, долго стояли они, любуясь взаимной красотой.
Между тем наступила ночь и к святилищу подступило войско троянцев. Вдруг ворвались варвары троянские, разграбили храмы и крепость, увели с собой Елену и других девушек, бывших с нею.
Когда жители города услышали об этом злодейском нападении: о раззорении крепости, об осквернении алтарей и о похищении Елены, то они собрались, вооружились и бросились с яростью на троянцев и между ними завязалась кровавая схватка. Теснимые троянцы бежали к кораблям. Они подняли якоря на больших судах, столкнули в воду лёгкие лодки и покинули побережье Греции и поплыли по широкому морскому простору и достигли троянского порта.
И вот Алаксандир победно возвратился в Трою и рассказал там историю своего похода от начала до конца. Приам остался доволен его рассказом, ибо он думал, что теперь грекам придётся обменять захваченых женщин и между обоими народами установятся союз и согласие. Но когда Приам взглянул, затем, на Елену и увидел, что печаль тоска и тревога омрачили её лицо, то он сжалился над нею и принялся утешать её, и пообещал исполнить все ee желания. И он выдал её замуж за своего сына Алаксандира.
Лишь дочь Приама Кассандра, увидев Елену, повторила грозное своё пророчество:
„Рать разгромлена, город горит...итд.“
И всплеснув нежными белыми ладонями она печально расплакалась и громко, горестно разрыдалась.
Разгневался тогда Приам на свою дочь. „Эй,“ приказал он „ схватите эту ведьму и уведите её прочь! Не желаю слушать вздорных пророчеств!“
Такова история о морском походе Алаксандира.
Разрушение Трои 3. Парис и Елена.
Историки обычно спрашивают: сколько лет прошло между разрушением Трои Геркулесом и Ясоном и разрушением Трои греками Агамемнона, а также какие короли правили в мире, когда произошли оба этих разрушения?
Не трудно сказать.
читать дальше
Не трудно сказать.
читать дальше