Лев Толстой

[Attempt]

Лев Толстой
КОСТОЧКА
(Быль)

Купила мать слив и хотела их дать детям после обеда. Они лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и все нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он все ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел. Перед обедом мать сочла сливы и видит, одной нет. Она сказала отцу.

За обедом отец и говорит: «А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?» Все сказали: «Нет». Ваня покраснел как рак, и сказал тоже: «Нет, я не ел».

Тогда отец сказал: «Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах
есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрет. Я этого боюсь».

Ваня побледнел и сказал: «Нет, я косточку бросил за окошко».

И все засмеялись, а Ваня заплакал.

Как это могло бы выглядеть по-древнеирландски

Ubla Cainte

Is ceist ic na senchaidib: cía in n-í sin ubla cainte?
Ni hannsa.
Crenaid mathair Cathail Bicc meic Finghuine ubla cainte ór ba ail lei a clann do airgairdiugad i gceinn proinde. At-taat ubla cainte for cernine. Ní aicci Cathal Becc ubla cainte roime. Ba ail le Cathal na h-ubla cainnte do chaithem acht ní láma. Da-ngaib airc 7 accobar. Is ann dorala d´Chathal beith ic coimet inna n-ubla cainte. Ba cuindbech in grianan co na buí ann acht Cathal Becc amáin. Is ann sin glacaid sé co prapp in n-ubull ocus ros-chaith co mboi.

Iar sin rímid in mhathair inna h-ubla cainte, amal ba gnáth aici 7 ad-cí sí in n-esbaid. As-beir sí do athair .i. do Fhinnghuine in scél truag iachtadach dobronach domenmach.

Amail at-bert in file:

Airim ubaill milis binn
Airim ubaill for ceirnin
In nech nos-caithed, ni gó,
Is é no-caínfed immargo.
Airim.

Imthusa ind athar .i. Finghuine: tucad loing-shithal bán-óir dó, 7 ro-nigh a ghnúis rígda, 7 tuc ordain fó a dét fis, 7 do faillsiged fírinne dhó, & adubairt:

„In caith nech oen uball, a mhaccu?“ ol se.
„Ní chaithsam!“ or cach.
„Ni chaithius.“ ar Cathal freisin. Acht ba corcair a ghruaide.
„Ní breith mic ollaman sin.“ al int athair. „ Faraor!“ for int athair. „ At-tá draoideacht mór arna ublaib sin. At-taat míla eptha i n-ublaib. In nech meiles inna h-ublai, is é caithes mila eptha freisin co n-derna lon craiss .i. demun i m-braghait ocus biaid in fer co n-geri chon, co longad chapaill.“

Ba Cathal Becc gilithir snechta. „Níro-chaithius inna mila eptha.“ - bar sé. „Dorromiul in n-ubull acht do-leicius inna mila amach.“
„Amra! Amra!“ – ol cach. Acht ba iomda gol 7 eigem 7 iachtad ic Cathal Becc.
© Leoman in Remur

и обратно на русский

ЯБЛОКИ СИДОВ
Шанахи иногда спрашивают: что такое яблоки сидов?
Нетрудно сказать. Купила мать Кахала сына Фингуйне яблоки сидов, ибо хотела она порадовать своих детей после обеда. Никогда не видал Кахал волшебных яблок. Захотел он отведать волшебных яблок, но не посмел. Охватили его жажда и желание. Доверили Кахалу охрану этих яблок. Светлица же была пуста, никого не было там, кроме Кахала. Тогда схватил он одно яблоко и быстро съел.

После того, сочла мать яблоки сидов, как было в обычае у нее. И увидела она потерю. Рассказала она отцу, то есть Фингуйне, эту весть печальную, премного прискорбную.

Один поэт сложил об этом такие стихи:

Сладким счет веду плодам,
Ярким яростным яблокам,
Тот кто съел одно-- не ложь,
Горько заплачет однако ж.

Расскажем теперь об отце, то есть о Фингуйне. Подали ему сосуд из светлого золота и омыл он в нем свой лик королевский, и положил палец на зуб мудрости и открылась ему вся правда, и сокрылась от него неправда и сказал он:
„Дети, кто из вас съел яблоко?»
„Мы не ели» – сказали все.
«Я не ел.»-- сказал со всеми Кахал но стали его щеки красными.
„Это неправда,»-- молвил отец, «Увы!» – добавил он, «Великое заклятие лежит на этих яблоках. Есть в них волшебные зверьки. Тот, кто съест яблоко, съест и волшебного зверька в нем и сделается в его глотке голодный демон, и станет он прожорлив как пес или как лошадь.»
Побелел Кахал словно снег.
«Не ел я волшебных зверей.»-- сказал он.
«Съел я яблоко сидов, а волшебных зверей выбросил.»
«Вот великое чудо!» – сказали все, а Кахал зарыдал и заплакал.