Дж. А. Горст
Король Маори или история нашего конфликта с новозеландцами.
Лондон, Кембридж 1864
читать дальше ГЛАВА 1
Обстановка в Окленде к 1860 году—причины восстания Маори—первый визит в Вайкато--
Уиллиам Томпсон или Вирему Тамиана—отношение к туземному населению.
Впервые я оказался в Новой Зеландии в 1860 году, незадолго до начала войны в Таранаки. Вся колония напряженно следила за борьбой, происходившей между горсткой плохо вооруженных туземцев и прекрасно обученными солдатами Королевы. Вместе с тем, оживленно обсуждалась возможность присоединения к восставшим прочих маори.
Поведение племен в районе реки Вайкато особенно тревожило жителей Окленда, ибо само существование города в то время во многом зависело от терпимости этих племен.
Гряда поросших лесом холмов хорошо видна из Окленда и отстоит от него приблизительно на двадцать миль. Она тянется с востока на юг. За этими холмами, как известно, лежит земля Вайкато, населенная воинственными маори, вооруженные отряды которых могли в любой момент устремиться с лесистых склонов вниз, в долину, сжечь дома, угнать скот и перебить поселенцев.
За несколько лет до описываемых событий, эти опасные соседи прервали дипломатические отношения с британским правительством и избрали собственного короля. Их выбор пал на старого воина по имени Потатау, принадлежавшего к почти исчезнувшему роду представители которого были не только военными вождями, но и каннибалами. О внешней и внутренней политике этого монарха колонистам было известно очень немного, главным образом то, что он запретил дальнейшую продажу туземных земель британской короне.
Поэтому, когда беспокойный вождь Вирему, сопротивляясь продаже земель, поднял восстание в Таранаки, казалось вполне возможным, что жители Вайкато, симпатизировавшие ему, поддержат его с оружием в руках и, что могло бы быть лучшим для них решением, чем нападение на беззащитный Окленд?
Итоги наших взаимоотношений с племенами маори, так, как они видятся из Новой Зеландии, разительно отличаются от официальной версии, известной в Англии.
Обычно говорят, что маори обладают хорошими задатками для того, чтобы воспринять цивилизацию, что мы обращаемся с ними справедливо и мягко, и что они процветают под владычеством Британии. Поэтому, известия о восстании вызывают естественное удивление.
В самом деле, очень странная история.
В самом начале маори приветствовали наши порядки. Договаривающиеся стороны пошли навстречу друг другу. Британское правительство, увлеченное новыми идеями управления туземными народами, показывало христианское миролюбие Британии и, вместо того, чтобы истреблять туземцев, насаждало цивилизацию. Выполняя свой долг перед маори, оно старалось быть во всех отношениях корректным и, прежде всего, не претендовать на маорийские земли.
С другой стороны, туземцы готовы были воспользоваться предоставившимися выгодами, и надеялись, в недалеком времени, стать равными их цивилизованым белым друзьям (…)
Первые европейские поселенцы, в особенности те, кто долго жил в окружении маори, отзывались о них со смесью симпатии и уважения. Бранить туземцев позволяли себе только бульварные газеты, и чернь. Но было бы неверно по поведению одного только низшего класса выводить заключение о том, что к началу войны между обоими народами были ненависть и вражда.
Маори пользовались всеми привилегиями, предоставленными им правительством и разъясненные им, по их поручению, епископом Новой Зеландии и священниками-миссионерами—людьми независимиго суждения, высоко образованными и стоявшими скорее на стороне туземцев, чем на стороне европейских колонистов.
Единственным несправедливым поступком по отношению к маори была, пожалуй, лишь покупка земли в Таранаки, вызвавашая большие споры среди лучших людей колонии. (…)
Если мы и совершили при этом ошибку, она была не в том, что мы сделали, а в том, что мы оставили несделаным. Мы были так обрадованны невысокой ценой покупки, что совершенно забыли об управлении туземцами. Никто не пытался учить вождей послушанию, никто даже не пытался понять, что из себя представляют эти вожди. Туземцы зашли так далеко, что избрали своего короля, но даже тогда наше правительство придерживалось политики невмешательства.
Крайняя осторожность нашей политики поставила нас, наконец, перед дилеммой: мы должны были или окончательно оставить всякие попытки управлять островом, или же втянуть колонию в войну с маори.
Вскоре после моего прибытия в Новую Зеландию, я, благодаря любезности преподобного Б.Эшвелла, уже долгое время возглавлявшего христианскую миссию в Вайкато, получил возможность посетить эту страну.
Как раз в это время в лесу неподалеку от Окленда было найдено телу убитого маори. Событие это вызвало тревогу среди поселенцев. Они опасались, что жители Вайкато воспользуются таким предлогом для обьявления войны и нападут на Окленд. Миссионеры, однако, не думали, что даже факт обьявления войны оклендцам подвергнет риску путешествующего по Вайкато англичанина. Итак, мы отправились в путь.
Наиболее поразил меня, во время путешествия по Вайкато, контраст между бедной материальной и богатой духовной культурой маори. Казалось бы, все внешние признаки цивилизации показывали отсталость туземцев. Их дома, одежда, пища и способ ее употребления,-- всё было варварским. Однако, их суждения, особенно в вопросах внешней и внутренней политики, а также в вопросах образования и воспитания детей выглядели на редкость разумными и здравыми. В то время у них было много сельских школ (по несчастному стечению обстоятельств, уничтоженых, впоследствии, войной). Школы эти были основаны самими туземцами и ими же финансировались.
Большие школьные дома были выстроены очень добротно, а учителя выглядели наиболее опрятными, вежливыми и образоваными людьми среди туземцев. Девочки и мальчики учились отдельно. Девочки носили аккуратные ситцевые платья, мальчики были одеты в хлопчатобумажные рубашки и штаны.
Ученики легко отвечали на обычные вопросы по религии и хорошо читали на языке маори.
В некоторых школах они рещали арифметические задачи—обстоятельство особенно удивившее меня.
Я заходил и в здания администрации, построенные под руководством европейца, мистера Фентона (…).
Во всех деревнях оживленно, но, вместе с тем, добросовестно, обсуждали упомянутое убийство. Все сходились на том, что убийца должен быть отдан на суд маори.
Когда мы достигли миссионерского поселения в Таупури, по стране пошел слух о том, что вниз по реке движется большой военный отряд. Бродячие торговцы и колонисты были обеспокоены и поговаривали о возвращении в Окленд.
В это тревожное время произошло событие, которое показало мне всю терпимость и рассудительность главных вождей Вайкато.: несколько туземцев потребовали от английского торговца вернуть им долг в пять фунтов, угрожая, в случае отказа, разрушить его дом. Торговец отрицал долг и просил мистера Эшвелла помочь ему в этом деле. В Нгаруавахиа, столицу маори, немедленно было отправлено письмо, в ответ на которое к нам на следующее утрог прибыл хорошо одетый вождь, представившийся одним из советников короля. Он рассмотрел дело торговца и решил сам выплатить пять фунтов под залог, при посредничестве священника маори, до того времени, пока дело не будет перепроверено.
Затем вождь перешел к делу об убийстве. Он обьявил о том, что, по последним сведениям, убийца был европеец. Туземцы потребовали предать его суду. Губернатор называл королевство маори «детской забавой», но они были полны решимости доказать совсем обратное. В данном случае, маори подверглись нападению европейцев и имели право потребовать у губернатора справедливости. Теперь, когда один из туземцев был убит, мы, со своей стороны, должны были наказать преступника.
Несколько дней спустя, военный отряд маори, числом в триста человек, проследовал мимо Таупури на трёх больших каноэ. Отряд вел Вирему Тамиана, или, как его называли европейцы, Уильям Томпсон, человек, который после смерти короля Потатау был наиболее выдающимся из вождей Вайкато. Сын Потатау Матутаэра, занявший трон после смерти отца, был слабыл человеком и Тамиана оказывал на него сильное влияние.
Военный отряд остановился в Таупури и Тамиана сошел на берег. Он посоветовал мистеру Эшвелу ни о чем не беспокоиться: что бы ни произошло, мистер Эшвелл, его семья и его дом остаются «табу», так что никто не осмелится причинить им вред. Он также предложил мне продолжать путешествие по Вайкато и настоятельно советовал мне посетить его школу в Периа, в долине Темзы, пообещав послать со мной своего племянника, молодого вождя, для защиты от случайных опасностей.Впоследствии, я ближе познакомился с Уильямом Томпсоном. Я посетил его еще раз, незадолго до того, как он ушел в Таранаки и присутствовал при собрании его племени и при совещании, на котором обсуждалось, как ему вести себя в переговорах с правительством. Его мирные предложения новозеландскому правительству были рассмотрены последним. Но эти предложения были сочтены лишь предлогом скрыть готовящееся нападение на Окленд. Даже миссионеры сомневались в честности Тамианы. Одгнако, все свои обещания, данные им при мне в Вайкато, он выполнил в Таранаки.
По возвращении, он вызвал меня, чтобы дать мне полный отчет о том, что он сказал и сделал во время своей поездки. По его мнению, правительство отнеслось к его мирным предложениям с недоверием. Он сказал мне, что очень скоро в Вайкато может разразиться война и что губернатор собирается напасть на короля маори, которому все они клялись в верности. В то же время он обьяснил мне о целях создания королевства маори. Единственной причиной организации королевства он считал бездействие британской администрации. Он сказал, что маори потеряли всякое доверие к британскому правительству и теперь никогда не оставят своего короля.
Даже тогда мне еще казалось, что попытка варварского народа организовать, по собственной инициативе, правильную систему администрации, само по себе смешно. Однако, оказалось, что их примитивное правительство делает для них намного больше, чем мы. Безопасность людей и имущества в Вайкато была столь же надежной, как и в Окленде. Даже во время всех
тревог и бедствий войны в Таранаки, миссионеры и торговцы Вайкато оставались неприкосновенны. Путешественники, такие как я, передвигались по стране без всякого риска. Мне говорили, что кровавые межплеменные войны, обычные для прошлого, были остановлены королевскими представителями.
Король Маори или история нашего конфликта с новозеландцами.
Лондон, Кембридж 1864
читать дальше ГЛАВА 1
Обстановка в Окленде к 1860 году—причины восстания Маори—первый визит в Вайкато--
Уиллиам Томпсон или Вирему Тамиана—отношение к туземному населению.
Впервые я оказался в Новой Зеландии в 1860 году, незадолго до начала войны в Таранаки. Вся колония напряженно следила за борьбой, происходившей между горсткой плохо вооруженных туземцев и прекрасно обученными солдатами Королевы. Вместе с тем, оживленно обсуждалась возможность присоединения к восставшим прочих маори.
Поведение племен в районе реки Вайкато особенно тревожило жителей Окленда, ибо само существование города в то время во многом зависело от терпимости этих племен.
Гряда поросших лесом холмов хорошо видна из Окленда и отстоит от него приблизительно на двадцать миль. Она тянется с востока на юг. За этими холмами, как известно, лежит земля Вайкато, населенная воинственными маори, вооруженные отряды которых могли в любой момент устремиться с лесистых склонов вниз, в долину, сжечь дома, угнать скот и перебить поселенцев.
За несколько лет до описываемых событий, эти опасные соседи прервали дипломатические отношения с британским правительством и избрали собственного короля. Их выбор пал на старого воина по имени Потатау, принадлежавшего к почти исчезнувшему роду представители которого были не только военными вождями, но и каннибалами. О внешней и внутренней политике этого монарха колонистам было известно очень немного, главным образом то, что он запретил дальнейшую продажу туземных земель британской короне.
Поэтому, когда беспокойный вождь Вирему, сопротивляясь продаже земель, поднял восстание в Таранаки, казалось вполне возможным, что жители Вайкато, симпатизировавшие ему, поддержат его с оружием в руках и, что могло бы быть лучшим для них решением, чем нападение на беззащитный Окленд?
Итоги наших взаимоотношений с племенами маори, так, как они видятся из Новой Зеландии, разительно отличаются от официальной версии, известной в Англии.
Обычно говорят, что маори обладают хорошими задатками для того, чтобы воспринять цивилизацию, что мы обращаемся с ними справедливо и мягко, и что они процветают под владычеством Британии. Поэтому, известия о восстании вызывают естественное удивление.
В самом деле, очень странная история.
В самом начале маори приветствовали наши порядки. Договаривающиеся стороны пошли навстречу друг другу. Британское правительство, увлеченное новыми идеями управления туземными народами, показывало христианское миролюбие Британии и, вместо того, чтобы истреблять туземцев, насаждало цивилизацию. Выполняя свой долг перед маори, оно старалось быть во всех отношениях корректным и, прежде всего, не претендовать на маорийские земли.
С другой стороны, туземцы готовы были воспользоваться предоставившимися выгодами, и надеялись, в недалеком времени, стать равными их цивилизованым белым друзьям (…)
Первые европейские поселенцы, в особенности те, кто долго жил в окружении маори, отзывались о них со смесью симпатии и уважения. Бранить туземцев позволяли себе только бульварные газеты, и чернь. Но было бы неверно по поведению одного только низшего класса выводить заключение о том, что к началу войны между обоими народами были ненависть и вражда.
Маори пользовались всеми привилегиями, предоставленными им правительством и разъясненные им, по их поручению, епископом Новой Зеландии и священниками-миссионерами—людьми независимиго суждения, высоко образованными и стоявшими скорее на стороне туземцев, чем на стороне европейских колонистов.
Единственным несправедливым поступком по отношению к маори была, пожалуй, лишь покупка земли в Таранаки, вызвавашая большие споры среди лучших людей колонии. (…)
Если мы и совершили при этом ошибку, она была не в том, что мы сделали, а в том, что мы оставили несделаным. Мы были так обрадованны невысокой ценой покупки, что совершенно забыли об управлении туземцами. Никто не пытался учить вождей послушанию, никто даже не пытался понять, что из себя представляют эти вожди. Туземцы зашли так далеко, что избрали своего короля, но даже тогда наше правительство придерживалось политики невмешательства.
Крайняя осторожность нашей политики поставила нас, наконец, перед дилеммой: мы должны были или окончательно оставить всякие попытки управлять островом, или же втянуть колонию в войну с маори.
Вскоре после моего прибытия в Новую Зеландию, я, благодаря любезности преподобного Б.Эшвелла, уже долгое время возглавлявшего христианскую миссию в Вайкато, получил возможность посетить эту страну.
Как раз в это время в лесу неподалеку от Окленда было найдено телу убитого маори. Событие это вызвало тревогу среди поселенцев. Они опасались, что жители Вайкато воспользуются таким предлогом для обьявления войны и нападут на Окленд. Миссионеры, однако, не думали, что даже факт обьявления войны оклендцам подвергнет риску путешествующего по Вайкато англичанина. Итак, мы отправились в путь.
Наиболее поразил меня, во время путешествия по Вайкато, контраст между бедной материальной и богатой духовной культурой маори. Казалось бы, все внешние признаки цивилизации показывали отсталость туземцев. Их дома, одежда, пища и способ ее употребления,-- всё было варварским. Однако, их суждения, особенно в вопросах внешней и внутренней политики, а также в вопросах образования и воспитания детей выглядели на редкость разумными и здравыми. В то время у них было много сельских школ (по несчастному стечению обстоятельств, уничтоженых, впоследствии, войной). Школы эти были основаны самими туземцами и ими же финансировались.
Большие школьные дома были выстроены очень добротно, а учителя выглядели наиболее опрятными, вежливыми и образоваными людьми среди туземцев. Девочки и мальчики учились отдельно. Девочки носили аккуратные ситцевые платья, мальчики были одеты в хлопчатобумажные рубашки и штаны.
Ученики легко отвечали на обычные вопросы по религии и хорошо читали на языке маори.
В некоторых школах они рещали арифметические задачи—обстоятельство особенно удивившее меня.
Я заходил и в здания администрации, построенные под руководством европейца, мистера Фентона (…).
Во всех деревнях оживленно, но, вместе с тем, добросовестно, обсуждали упомянутое убийство. Все сходились на том, что убийца должен быть отдан на суд маори.
Когда мы достигли миссионерского поселения в Таупури, по стране пошел слух о том, что вниз по реке движется большой военный отряд. Бродячие торговцы и колонисты были обеспокоены и поговаривали о возвращении в Окленд.
В это тревожное время произошло событие, которое показало мне всю терпимость и рассудительность главных вождей Вайкато.: несколько туземцев потребовали от английского торговца вернуть им долг в пять фунтов, угрожая, в случае отказа, разрушить его дом. Торговец отрицал долг и просил мистера Эшвелла помочь ему в этом деле. В Нгаруавахиа, столицу маори, немедленно было отправлено письмо, в ответ на которое к нам на следующее утрог прибыл хорошо одетый вождь, представившийся одним из советников короля. Он рассмотрел дело торговца и решил сам выплатить пять фунтов под залог, при посредничестве священника маори, до того времени, пока дело не будет перепроверено.
Затем вождь перешел к делу об убийстве. Он обьявил о том, что, по последним сведениям, убийца был европеец. Туземцы потребовали предать его суду. Губернатор называл королевство маори «детской забавой», но они были полны решимости доказать совсем обратное. В данном случае, маори подверглись нападению европейцев и имели право потребовать у губернатора справедливости. Теперь, когда один из туземцев был убит, мы, со своей стороны, должны были наказать преступника.
Несколько дней спустя, военный отряд маори, числом в триста человек, проследовал мимо Таупури на трёх больших каноэ. Отряд вел Вирему Тамиана, или, как его называли европейцы, Уильям Томпсон, человек, который после смерти короля Потатау был наиболее выдающимся из вождей Вайкато. Сын Потатау Матутаэра, занявший трон после смерти отца, был слабыл человеком и Тамиана оказывал на него сильное влияние.
Военный отряд остановился в Таупури и Тамиана сошел на берег. Он посоветовал мистеру Эшвелу ни о чем не беспокоиться: что бы ни произошло, мистер Эшвелл, его семья и его дом остаются «табу», так что никто не осмелится причинить им вред. Он также предложил мне продолжать путешествие по Вайкато и настоятельно советовал мне посетить его школу в Периа, в долине Темзы, пообещав послать со мной своего племянника, молодого вождя, для защиты от случайных опасностей.Впоследствии, я ближе познакомился с Уильямом Томпсоном. Я посетил его еще раз, незадолго до того, как он ушел в Таранаки и присутствовал при собрании его племени и при совещании, на котором обсуждалось, как ему вести себя в переговорах с правительством. Его мирные предложения новозеландскому правительству были рассмотрены последним. Но эти предложения были сочтены лишь предлогом скрыть готовящееся нападение на Окленд. Даже миссионеры сомневались в честности Тамианы. Одгнако, все свои обещания, данные им при мне в Вайкато, он выполнил в Таранаки.
По возвращении, он вызвал меня, чтобы дать мне полный отчет о том, что он сказал и сделал во время своей поездки. По его мнению, правительство отнеслось к его мирным предложениям с недоверием. Он сказал мне, что очень скоро в Вайкато может разразиться война и что губернатор собирается напасть на короля маори, которому все они клялись в верности. В то же время он обьяснил мне о целях создания королевства маори. Единственной причиной организации королевства он считал бездействие британской администрации. Он сказал, что маори потеряли всякое доверие к британскому правительству и теперь никогда не оставят своего короля.
Даже тогда мне еще казалось, что попытка варварского народа организовать, по собственной инициативе, правильную систему администрации, само по себе смешно. Однако, оказалось, что их примитивное правительство делает для них намного больше, чем мы. Безопасность людей и имущества в Вайкато была столь же надежной, как и в Окленде. Даже во время всех
тревог и бедствий войны в Таранаки, миссионеры и торговцы Вайкато оставались неприкосновенны. Путешественники, такие как я, передвигались по стране без всякого риска. Мне говорили, что кровавые межплеменные войны, обычные для прошлого, были остановлены королевскими представителями.