Пролог из Книги Лисмора.
В бою при Комайре и в сражениях при Габре и Олларве дружины фениев были рассеяны и разбиты, и остатки Фианны разбрелись по всей Ирландии.
Ко времени прибытия Святого Патрика в живых оставалось лишь восемнадцать бойцов и два славных вождя фениев: Оисин сын Финна сына Кумалла и Кайльте сын Ронана сына Крундху.
читать дальше Устав воевать и сражаться, они направились к цветущим горам Слиав Фоайт и встретили закат в густых лесах Лугварт Бана, что зовутся теперь Лугвуд. В тот вечер фении были невеселы. Тогда Кайльте сказал Ойсину: «Друг Ойсин, куда идти нам теперь, где остановиться для ночлега?»
«Не знаю, друг Кайльте,» отвечал Ойсин. «Из старейших фениев, первых дружинников Финна сына Кумалла, в живых остались лишь трое: я, ты и еще Кама, женщина-вождь, наставница Финна. Она охраняла его со времени его юности, до самой смерти.»
«Этой ночью мы остановимся у нее.»--решил Кайльте. «Ибо всегда одаривал ее Финн богатыми дарами, сокровищами без счета. Даже величайшую драгоценность свою, рог Ангалах, полученный от Мориат, дочери короля Морских Греков, Финн отдал Каме.»
В начале ночи фении подошли ко крепости Камы. Она спросила их имена и назвались они, и поведали ей обо всем, что произошло с ними. Тогда заплакала Кама, старая воительница. По ее приказу, гостям отведены были просторные покои. Самые лучшие яства, самые лучшие напитки велела подавать им Кама, ибо хорошо знала она как нужно встречать Ойсина и Кайльте.
И когда начался пир, поднялась старая женщина и слабым дрожжащим голосом заговорила о фениях, об их славных победах, прежних подвигах и былых битвах. О Финне сыне Кумалла, об Осгаре сына Ойсина, о Мак Лугахе и о многих других вспоминала она. В великом молчании слушали ее воины Фианны. Наконец, Кайльте молвил: «Закончилось наше время, нет больше доброй дружины Финна. Последним фениям, восемнадцати старым воинам, нужно теперь разделиться и разойтись.»
«Да будет так,»--молвил Ойсин. «Ибо не осталось у меня ни силы ни отваги, чтобы вести вас в бой.»
И тогда все фении, хотя и были они испытанными, бывалыми бойцами, горько заплакали, охваченные отчаянием.
Три дня и три ночи остатки Фианны пировали в крепости Камы, а затем настало время прощания. Ойсин сказал:
Печальна сегодня Кама,
Безрадостна твоя старость,
Не осталось ни внука ни сына,
Исчертили лицо морщины.
Фении покинули гостеприимное селение и вышли снова в просторное поле. Здесь решили они распрощаться друг с другом и словно расставание души с телом было расставание их. Ойсин пошел, затем, с девятью воинами, в Сид Охта Клетех, где жила его мать, Блаи дочь Дерга Дианскотаха, а Кайльте, с оставшимися девятью бойцами, направился в Брегу, к Инбер мик Лойнгшех, что зовется теперь Маништир Дрохет Ата. Когда то здесь утонул Бек Лойнгшех сын короля римлян Ариста. Он прибыл, чтобы захватить Ирландию, но волны прибоя разбили о берег его корабли.
Кайльте добрался до Линд Ферг, что на беловодном Бойне, повернул оттуда на север и пошел в сторону старой крепости Финна Рат Дрома Дерг, где как раз остановился Патрик сын Алпайрна.
Святой Патрик тем временем распевал псалмы, усердно молился и хвалил Создателя, и благословлял крепость Рат Дрома Дерг. Вдруг увидели спутники его, набожные клирики, как близится к ним грозный отряд могучих мужей со страшными свирепыми псами. Трепет и тревога охватили спутников Патрика, ибо еще никогда не видели они людей, подобных фениям.
Но вот, поднялся лосось властительный, судья праведный, ангел во плоти, то есть Патрик сын Алпайрна, апостол Ирландии, и окропил героев Фианны святою водой, ибо бессчетные легионы демонов вились над головами фениев до самого дня их встречи со Святым Патриком. Теперь же демоны отлетели прочь от людей, в глухие горы, в густые леса и далекие края, а великие воины, Кайльте и товарищи его, спокойно опустились на землю перед Патриком.
«Мир тебе, доблестный вождь,»--обратился Патрик к Кайльте. «Кто ты, назови нам имя свое.»
«Я Кайльте, сын Ронана сына Крунху, человек из дружины Финна сына Кумалла.»--ответил Кайльте. Клирики премного удивлялись грозным воинам, ибо, даже самые высокие из спутников Патрика уступали им в росте и ширине плеч, хотя клирики стояли, а фении сидели.