Обратимся теперь к Финну сыну Кумалла и ирландским фениям. В тот день, когда к ним вернулся силач Тайштеллах, они купались у брода Ат Эйн, к северу от Темры. Финн сам принял Тайштеллаха, ибо у сына Кумалла было в обычае первым узнавать новые вести. И если вести были недобрыми, Финн решал говорить о них дружине или нет, а если вести были добрыми, получалось так, что Финн первым сообщал о них своим людям. Король фениев выслушал рассказ Тайштеллаха о том, как войско всего мира прибыло к гавани Финнтра и о том, как началась битва.
«О фении Ирландии,»--обратился он к своим воинам, «мы претерпели уже немало бед, оберегая родной остров, но все эти беды—ничто перед той бедой, с которой нам предстоит встретиться, а потому сражайтесь доблестно.»
На заре нового дня, едва взошло солнце, ирландские фении собрались в дорогу. Они взяли свое прекрасное страшноразящее оружие, сели на колесницы и, перебравшись через реку, двинулись мимо И Конайл Габра, через край Киаррайге Луахра, оставляя по левую руку берега беловодного Банна, обходя с запада крепость Кахайр Кланнрата. С наступлением ночи фении достигли устья Инбер Лабрайнне, где утонула в давние времена Лабрайнне дочь Миля Испанского. В устье реки есть островок, Иниш Ката, на котором она похоронена.
Финн сын Кумалла положил большой палец на Зуб Мудрости и открылась ему великая мудрость и сказал он: «Настанет время, и сюда придут горшки, то есть клирики, слуги Всемогущего Всесоздателя, сотворившего жизнь и смерть, лучшего из всех, кто родился и будет рожден, короля Небес и Земли. Здесь будет обитель колокола и клира.»
Вскоре после того, Осгар разговаривал с Кайльте и Мак Лугахом.
«О воины,»--сказал Осгар, «давайте пройдем вперед еше немного и наведаемся в гости к Конну Критиру и Гласу сыну Дремана, узнаем живы ли они и обагрим наше оружие кровью чужеземцев, прежде чем подойдет войско фениев.»
Они взошли втроем на курган Финнхарн-на-Файре, что над белым берегом Финнтра и там сон стал одолевать Осгара.
«Подождите меня немного, друзья,»--обратился он к Мак Лугаху и Кайльте, «я хочу немного поспать, чтобы набраться сил перед боем.»
Тут все трое улеглись на кургане, Осгар на самой вершине, Кайльте на южной стороне, а Мак Лугах на северной.
Тем временем Король Мира приказал своей дружине сойти на берег, сделать набег на окрестные земли и занять ближайший холм, пока не подошли отряды сына Кумалла . Сто пятьдесят дружинников Короля Мира высадились на Белом Берегу и издали боевой клич, а бойцы, оставшиеся на кораблях закричали им в ответ.
Этот громкий грозный громоподобный крик поразил и поверг в смятение всех, кто слышал его. И фении на кургане очнулись от сна.
«Я трижды обошел весь мир,»--молвил Кайльте, «но клянусь что никогда еще не слышал, чтобы люди так вопили.»
Осгар поднялся на ноги, взял щит и меч, надел боевую броню и ринулся в битву. А Конн Критир и Глас сын Дремана услышали шум сражения и пришли на помощь сыну Ойсина. Осгар врезался в ряды чужеземцев и прорвал их строй. Он яростно бросался на врагов, рассекал тела, разрубал черепа, разбивал брони, раскалывал щиты. Натиск его был подобен неумолимому неудержимому морскому приливу и никто из чужеземцев не ушел от Осгара, чтобы сообщить о побоище.
«О фении Ирландии,»--обратился он к своим воинам, «мы претерпели уже немало бед, оберегая родной остров, но все эти беды—ничто перед той бедой, с которой нам предстоит встретиться, а потому сражайтесь доблестно.»
На заре нового дня, едва взошло солнце, ирландские фении собрались в дорогу. Они взяли свое прекрасное страшноразящее оружие, сели на колесницы и, перебравшись через реку, двинулись мимо И Конайл Габра, через край Киаррайге Луахра, оставляя по левую руку берега беловодного Банна, обходя с запада крепость Кахайр Кланнрата. С наступлением ночи фении достигли устья Инбер Лабрайнне, где утонула в давние времена Лабрайнне дочь Миля Испанского. В устье реки есть островок, Иниш Ката, на котором она похоронена.
Финн сын Кумалла положил большой палец на Зуб Мудрости и открылась ему великая мудрость и сказал он: «Настанет время, и сюда придут горшки, то есть клирики, слуги Всемогущего Всесоздателя, сотворившего жизнь и смерть, лучшего из всех, кто родился и будет рожден, короля Небес и Земли. Здесь будет обитель колокола и клира.»
Вскоре после того, Осгар разговаривал с Кайльте и Мак Лугахом.
«О воины,»--сказал Осгар, «давайте пройдем вперед еше немного и наведаемся в гости к Конну Критиру и Гласу сыну Дремана, узнаем живы ли они и обагрим наше оружие кровью чужеземцев, прежде чем подойдет войско фениев.»
Они взошли втроем на курган Финнхарн-на-Файре, что над белым берегом Финнтра и там сон стал одолевать Осгара.
«Подождите меня немного, друзья,»--обратился он к Мак Лугаху и Кайльте, «я хочу немного поспать, чтобы набраться сил перед боем.»
Тут все трое улеглись на кургане, Осгар на самой вершине, Кайльте на южной стороне, а Мак Лугах на северной.
Тем временем Король Мира приказал своей дружине сойти на берег, сделать набег на окрестные земли и занять ближайший холм, пока не подошли отряды сына Кумалла . Сто пятьдесят дружинников Короля Мира высадились на Белом Берегу и издали боевой клич, а бойцы, оставшиеся на кораблях закричали им в ответ.
Этот громкий грозный громоподобный крик поразил и поверг в смятение всех, кто слышал его. И фении на кургане очнулись от сна.
«Я трижды обошел весь мир,»--молвил Кайльте, «но клянусь что никогда еще не слышал, чтобы люди так вопили.»
Осгар поднялся на ноги, взял щит и меч, надел боевую броню и ринулся в битву. А Конн Критир и Глас сын Дремана услышали шум сражения и пришли на помощь сыну Ойсина. Осгар врезался в ряды чужеземцев и прорвал их строй. Он яростно бросался на врагов, рассекал тела, разрубал черепа, разбивал брони, раскалывал щиты. Натиск его был подобен неумолимому неудержимому морскому приливу и никто из чужеземцев не ушел от Осгара, чтобы сообщить о побоище.